Sils Maria - Maloja

Кто сказал «Грау¹»?

Билет куплен еще в начале недели, поэтому отступать некуда, т.е., несмотря ни на какие обещаемые морозы и даже пасмурное, сплошь и безнадежно затянутое небо (на этот счет разные метео-сайты кардинально расходились во мнениях, но я положилась на самых оптимистичных прогностиков), я решительно настроена ехать в самый марсианский из немногих виденных кантонов, Graubünden, а точнее, в Sils-Maria, где… «к чему восторги? нам нужна такая повседневность!» Где в непогоду совершенно не обязательно появляться, тем более, когда до неё шесть часов пути и несусветно ранний подъем.

А накануне вечером с марсельезами был у нас небольшой променад при луне с гидом по и вокруг «черного моря» в нашем, домашнем, кантоне. Променад на снегоступах с обещанием фондю в конце. И все это быстротечное щастье за 50 фр, хотя на деле оказалось 70. С человека. Два сильных впечатления: мои снизу доверху обмерзшие ноги, а временами и мертвые замороженные пальцы, а потом горячее, впервые в жизни вкусное и п’янке фондю. Как оказалось, мороз тогда достиг –21°C.

Ночью фондю растекалось по всем доступным каналам организма, подступая главным образом к горлу, а в таком состоянии, даже сложив в стопку две подушки, спать довольно непросто. Ну, ничего. Главное другое: что я после сегодняшних ночных –21° не могла себе вообразить, куда это я завтра еду. Почти мгновенно изобрела решение для ног: поскольку никаких специальных штанов не приобрела, то займемся бриколажем. Подштанники + двое брюк. Одни из них типа теплые вельветовые, другие (поверх) тонкие, зато в меру непродуваемые. Всё это утром на меня прекрасно налезло и застегнулось без натужных втягиваний живота.

Слишком уж ранним подъемом я себя истязать не стала, встала вместо пяти в шесть, было время на кофе и на лепку трех бутербродов. Ни о каких напитках с собой не позаботилась: термоса нет, а заледеневшим чем-то не так уж и напьешься.

По отбытии в семь ноль четыре почти сразу начало светать, а потом уж и большое чистое розовое солнце внезапно вырисовалось над гористым горизонтом. Ближе к Цюриху низко заклубились облака. Было мне еще довольно-таки сонно после полу-бессонной ночи, но во второй половине пути Горчев всерьез и целиком захватил моё внимание, до того что экспресс на Альбула-лайн рисковал сойти с рельс под воздействием обуревавших мной эмоций.

Герой переехал в деревню. Прислушивается к ночи. Вот Медведь вламывается в избу, и домовые наверху, мужчина и женщина, между собой переговариваются. Явно обо мне и очень нелицеприятно (вспоминаю киевских их родичей). Радиостанция маяк подает позывные «не слышны в саду даже шорохи»… «Слышны! Еще как слышны!»

…

«Только что ж это мне так тоскливо?»

Передо мной сидела скромная, тихая девушка, безо всякого спортивного снаряжения (что как-то спонтанно внушало к ней как к не-мэйнстримной уважение). В ее тишине улавливался тихий восторг перед краєвидами и тем невиданным и еще неизведанным, куда она устремилась… Прямо как я в первую свою поездку в Sankt Moritz  через Sankt Gallen... Однако теперь я супротив неё ощущала себя какой-то чуть ли не ветераншей и только изредка поглядывала в окно. Tiefencastel никуда не делся. Filisur тоже. Что отчетливо и подтвердил контролер прежде, чем о том же но более пространно женским голосом пролопочет аудиозапись. Только теперь они стояли под метровым слоем белейшего снега. Надеюсь, моя веселость (приходилось частенько закрываться книжкой пока надрывались животики) не слишком мешала девушке предвкушать ее смутный объект.

Народу в поезде было много, особенно под конец столько набилось спортивных мужчин, женщин и детей, что об этом никакие поезда в Тичино не мечтают и близко.

На вокзале в Sankt Moritz баритись не можна, надо сразу автобус номер четыре брать за рога, который отсюда же, с вокзала, и отбывает… через четыре минуты. Уточнив у водителя, что он действительно проезжает Sils-Maria, успела даже занять место у окошка со стороны озер. А жизнь кругом поразительно буяє...

Озера уже никакие не озера, а гладкие ослепительно белые и плоские равнины, с проторенными специальными машинами дорогами, обозначенными высокими кольями. Вы сюдой ходите, тудой не ходите! И по ним пешеходы и лыжники – туда сюда – крохотулечки на разных скоростях под огромным неподвижным небом.

Любимая остановка на пути в Sils – Silvaplana Mandra. Вторая часть этого названия. Единственное понятное слово на языке марсиан. Украинское ухо улавливает в нём необычайно близкое, родное, которое неизвестно каким образом и когда просочилось сюда, кристаллизовалось и теперь временами вступает в диалог с нечастым украинским путником и резонирует с ним с его путем.

Около 13.00. Сильс-Мария тоже невероятно оживилась по сравнению с октябрем. Знаменитый фонтан 1945 года оброс сталактитами, живой, журчит. Открыты магазины, кафе, лошадки прогулочные прогуливаются. Высокий стройный рыжий пудель в красной жилетке и в таких же красных сапожках. У Ницше два окна нараспашку. К озеру стекается не то чтобы море, но довольно много народу, влюбленные юные парочки, давно уже не – пары пожилые, энергичные лыжники, и все упакованы как подобает, для морозного солнечного высокогорья, и у многих мармызы ошпаренные и обмазанные чем-то белым не впитавшимся. Кто-то (сильная половина влюбленной пары) решил измерить глубину снега в двух шагах от утоптанной тропы и ушел в него по самую попу. Веселая и смеющаяся, прыгает за ним следом его слабая.

Свет ослеплял. Некоторое время пробовала сопротивляться ему (по лени доставать очки), но решила, что бесполезно и что далеко я так не уйду. Может, и уйду, но ничего не увижу. Достала. А они вдруг без одного стекла. Выпало из них треснувших, скорее всего тут же в кармашке. Выудила, пристроила на место и уже довольная зрячая зашагала с уверенностью дальше навстречу солнцу.

Люди очень скоро сошли вдруг на нет. Только позже я поняла, что это только видимость...

Поначалу меня интересовал Полуостров на Silsersee (Lej da Segl), пройтись тропами, хожеными в октябре, а особливо зайти на обрыв над озером, где сиделось долго, где поедалась курица, а гуляющие время от времени поднимались было туда, заглядывали, видели мясо в руках и с улыбками удалялись.

Silsersee. Oktober 2011

Но только вот теперь снегу там было насыпано повсюду видимо-невидимо и страшно было оступиться хотя бы на 20 см от тропы, довольно-таки узенькой, а в нескольких местах и вовсе плохо утоптанной. Только несколько вотивных лавочек были очищены от снега и те – все до единой заняты то голодными, то созерцающими, а то и то и другое. 

Eden
               für Stella
             ... mit Elfen ' Schleiern  Von deinem Flügelhauch berührt

Предположительно октябрьский обрыв я с сожалением прошла мимо – никакие упитанные тропы-мосты по снегу к нему не вели.

С этой, солнечной, стороны полуострова идеальное безветрие и покой, совсем как осенью. И свет (или аура места) такой же, только стократ умноженный снегами со всех четырех сторон. Снимаю ушанку, капюшон под ней, перчатки, расстегиваю куртку и прекрасно себя чувствую. Без шапки слух острее. Чую только себя, а не тишину. Для тишины надо остановиться и перестать хрустеть снегом. Останавливаешься. Внизу и вдали точки человеческие медленно перемещаются на разных уровнях по поверхности озера. Вот подходит пара – ближе, ближе. Их голоса слышны очень хорошо. Тихо, значит, безветренно.

Потом мобильный оператор соединяет меня с К., он подтверждает присутствие той же тиши в трубке, что и на 3 тыс. м над уровнем моря. Сейчас в два раза ниже.

Побросав вещи и присев на лавочку, съедаю уже голодная (спустя 7 ч) один бутерброд. На второй тепла в руках не хватает. Ничего, и так заморила. А под вечер удивлялась, что, будь я не одна, аппетит наверняка был бы неистовый и неутолимый... Сейчас же – чёрт его знает как, но один маленький хоть и двойной бутер продержал меня-одиначку наплаву целый день. Фрибуржский синдром холостячки?

Раз, думаю, все ходют по озеру, значит, что-то в этом есть и надо б и самой попробовать. Вернулась с Полуострова на материк и направилась к дороге на озере. Ветер, дувший с востока, таки создавал все обещанные минус пятнадцать, но только если ч-к шел ему навстречу. А так нам с ветром оказалось по пути, правда, лишь до тех пор, пока этот путь не сворачивал куда-нибудь направо или налево. Лишь пару раз. Вообще мне лично было неизвестно, сколько это счастье может длится и куда оно заведет – идти прямо, прямо под солнцем в тепле, ветерок лишь слегка остужает шею находя в обмундировании щели, ослепительный ландшафт: синее + белое. Вот дорога вроде огибает полуостров с запада. „Небось, идет и дальше вдоль него и придется против ветра и уже в тени возвращаться”. Но нет. Эт-те не украина, это швейцария. Все типа для человека, для homo самого что ни на есть aesteticus. Выхожу гляди-ка на „перекресток”: и правда можно вернуться, жестко и больно, а можно – и дальше на запад, хрустеть и жмуриться.

То и дело останавливаюсь и прислушиваюсь. Ага. Тихо. Даже трассу почти не слышно. Окидываю вглядом горные вершины и приспосабливаю к ним „спят во тьме ночной”. Отчего же, думаю себе, - не только во тьме, не только! Подожди немного – warte nur, balde... – повторялось то и дело… ну и ладно, отдохнешь так отдохнешь, но только пока и без того как будто покойно…

И еще раз К. Сообщаю, не знаю, куда иду. Похоже, что на Малою.

Теперь я присмотрелась. Вроде как людей почти и нет совсем. А на самом деле – их невероятное количество, но как песчинки рассыпаны по снежной озерной глади... Пространство огромное, но насколько – уж этого увидеть/понять ни сразу, ни потом никак не можешь. В точности как увидеть голыми глазами это сияние. (Для снимков, чтоб они не были слишком яркими, установила максимальное значение 1/4000. Для сравнения: обычный земной яркий день требует 1/400 или 1/500, ну, в крайнем (а...ком) случае 1/800). Наверняка человек за всю свою жизнь не видит столько света и такого света, сколько и какой он сейчас… Не положено. И абсолютно естественно получалось у греческих богов — ослеплявших смертных…

В какой-то момент подумалось еще, что может и слава богу, что я отправилась сюда адын, а то компания моя деятельная и непоседливая взвыла бы с тоски и скуки хождения битых три часа как бы без дела и как бы без цели. Шлю весточку им. Чтоб не отчаивались там в пещере.

Так дорога довела меня прямиком до самой до таки Малои. Точное слово: навпростець. Местами снег на льду был влажный и рыхлый и страшный, один раз что-то даже будто треснуло этаким одиночным утробным звуком. Вместо того чтоб убегать, я остановилась и осмотрелась, прислушалась. Проверять крепость льда не стала. Ничё – никаких видимых смещений ледяной коры. Не хотелось бы очутиться одной на льдине или тим паче под ней. И кто б услышал зов о помощи? И был бы ли он?

У входа в Малою с озера образовался красивый, обращенный к солнцу полукруг из невысоких домов по пояс в снегу, церкви, вершин. Выбрала на указателе направление Pöstli, Почточка, родненькая, оттуда – к «историческому центру» села. Тоже много снега. По уши. Расчищены проходы лишь к стратегически важным объектам. Отыскала автобусную остановку. Скоро, слава-те, прибудет 604 и доставит меня на ж/д вокзал. Каждые .07 ходит. А я появилась в 15.54. Из Ст. Моритца на Хур поезд в .02, так что времени масса. В Ст. Моритце успела даже за пару минут до отправления поезда опрокинуть 50 гр эспрессо в кафе на вокзале.

В районе пяти над Silsersee солнце еще вовсю бушевало и угомониться явно не собиралось.

Сколько народу… что в автобусе, что потом в поезде. Такие оживленные, разгоряченные, радостные. Девушка два часа непрерывно заливалась хохотом – полпоезда всё оглядывались на нее, шикали, да без толку. Первым делом уничтожаю оставшиеся два бутерброда. Которые едва не покрылись ледяной корочкой. Дальше достаю книгу и развлечение продолжается. Без Горчева ах горек был бы весь этот ж/д путь составивший что-то около 11 часов. Возле меня трое ребят – два парня и девушка. Один будто американец, но здорово говорит по-фр., остальные (пара) вроде франкомовні. Но все трое знают еще и немецкий. Может, на моем уровне (типа спросить „Здесь свободно?”). Увидеть здесь франкоязычных чрезвычайная редкость. Девушка от скуки листает журнал, где ей попадается слово суфизм и она спрашивает ребят, что это такое, что-то вроде религии или что. Ее южного типа парень с открытым ноутбуком – срочная работа... „Чем больше перечитываю, тем больше нахожу ошибок!” Он раздражен и, кажется, только его до нестерпимости бесит хохот юной хохотушки в конце вагона. Мешает сконцентрироваться. Ругается, шипит, кричит, «кретины!» - уже тихо, только своим, но девушка его успокаивает, вскоре он смиряется с ситуацией, под конец даже посмеивается. Вот и я сижу и посмеиваюсь (и, небось, тоже раздражаю нежного молодого человека), но больше от «Жизни без Карло», а иногда не знаю как бы так незаметно слезинку утереть, просочившуюся из расчувствовавшихся неведомых глубин.

Обратный путь я себе заранее не разметила номерами платформ, на какие – вот в Цюрихе, напр. – надо целеустремленно переходить, чтобы успеть на следующий по эстафете поезд. В Ц. сходили все, толпа долго стояла в вагоне, потом наконец сошла, но пока я отыскала табло и пыталась в нем разобраться (перед прибытием в самом хуровом поезде, вопреки обыкновению, ничего тебе не разжевали, куда и на какой гляйс пересадка), оказалось, именно в это время мой фрибуржский и отчалил. Но как раз на это мне было теперь наплевать. Сейчас эту педантку совершенно заворожило табло. Приковало оба её глаза – всё пыталась разобраться с ним. Что-то с тобой не так, дружок, что-то ты поди брешешь. Или у меня глюки какие-то… С одного и того же пути (с 11-го) – показывает – поезд отправляется одновременно (или не совсем) в двух противоположных направлениях – на Ст. Галл и в Женэв-Аэропор. Ну, я дважды подходила к этому поезду. Но нет, на нем самом красным по черному: etc., и в итоге Ст. Галлен. Возвращалась к табло и продолжала с ним разборки. До сих пор не могу сказать, кого же тогда перемкнуло. Но зато я теперь очень явственно и не понаслышке знаю, что значит выражение «Ты что, с гор спустилась?». Утрачиваешь в ничтожно краткие сроки (сегодня вот за три часа) какие-то с виду элементарные навыки «цивилизованного» существа. Или вот, как в Крыму, забываешь самые «простые» слова как «готы».

Выпал, наконец, Фрибург. Аж через час. Нет. Нет… Мама, я хочу домой! Тут мои силы, до сих пор еще вполне при мне, принялись стремительно иссякать. Так не пойдет, думаю, нужно живого человека спросить. Пошла в кассы. Захожу в зал с одной стороны, смотрю в пол, а у моих ног написано: вход запрещен (или: никакой [это тебе] не вход?)! Я человек послушный, хотя надпись можно просто перешагнуть и спокойно подойти к кассе. Захожу с другого конца, снова гляжу под ноги и снова - «вход запрещен»! Что ж это они тут все, показилися? Отчаянно ищу глазами легальный подступ к окошкам… и люди ж возле них будто стоят, немного, правда, но стоят ведь. Живые. Билеты покупают. Вопросы свои задают. Как они туда попадают? Поднимаю глаза и вижу прямо перед собой, даже не на расстоянии вытянутой руки, табличку: «вход». Ликую и торжественно вхожу, значит, с сознанием ничего не нарушенного.

Подхожу к окошку, за ним – мужчина. Конструирую медленный, но кажется правильный (меня понимают) вопрос о следующем поезде на Фрайбург. Когда? Уточняет: Фрайбург немецкий одер швейцарский. Второй. Через Берн. В 21.02. Т.е. через 15 минут. И то хлеб. Распечатывает и выдает «план поездки» со всеми временами и платформами. В Берне снова пересадка, что с неудовольствием обнаруживаю только в поезде, присмотревшись к «плану» повнимательней.

В поезде черный армеец напротив мощно хрустит оберткой, уничтожая белый батон, который запивает йогуртом, который опрокидывается вдруг на пол, все расплескивается, но не все на меня. На меня – тока несколько капель. Из них пара брызг – на мои золотые сапоги ессо. Без которых ничего бы не состоялось. Н и ч е г о.

С родного вокзала я почти бегу, хочу пить пить пить и просто – хочу домой. Я наконец дико устала.

Чаю лапсанг пожалуйста. Полный чайник. Выдуваю в два счета. Счастье.

Не, мало счастья. Еще половину. Между и вместе с глотками контакт с К. Раз второй прием прием ноги руки целы. Письменно – с ближним кантональным зарубежьем.

Вскорости оттаскиваю себя под руки-ноги в постель.

Silsersee, GB

5 февраля 2012 вскр

1Grau – нем., «серый». Кантон Граубюнден... - серая Лига.